Похоже, что говорить о ценности жизненного опыта пожилых людей в стране — занятие напрасное, ведь очень многие из нас, даже не выволакивая эту крамольную мысль из подсознания, полагают, что «советские» по духу старики не могут быть мудрыми. И правнуки не спешат получить совет своего семейного «аксакала», да и не возглавляет тот весь род, и в благословениях его никто не нуждается. Социум раздражают «бабушки Черновецкого» — едва ли не больше, чем сам Черновецкий…

«Публичное одиночество» старости

Старики часто чувствуют себя одинокими, даже имея массу родственников, которых полжизни доводили до ума. Поэтому частенько они «идут в люди», рассказывая о своей жизни случайным молодым знакомцам, подсаживаясь к ним на парковые лавочки. Так поступает девяностооднолетняя Галина Павловна — статная старуха с клюкой: то на одной лавочке посидит, где курят подростки-«эмо», то на другой — где делятся друг с другом опытом молодые мамы: и никто ее не слушает, все отворачиваются. Тогда она громко восклицает: «Не понимаю, я же интересно рассказываю — Новороссийск бомбили, а я тогда на заводе работала, пришла домой, а дом разрушен, и из-под завалов соседка пищит, она под кроватью спряталась и ее потолком завалило… Спасли соседку. Я хорошо жила — муж с войны пришел, двое сыновей у меня, правнуки уже, я для них еще дачу строила. А теперь не нужна никому, никто из них меня не слушает, только забегают продукты передать. Еще могут вылечить — у меня внук врач. Но так тяжело жить одной…» Старухе отвечает девица с айподом: «Вот у вас проблема — Новороссийск, а у меня — что студентам тяжело найти подработку. Так что у каждого — свое…» Озадаченная Галина Павловна, что-то бормоча, удаляется в аллею. Оказывается, ее колоссально сложная жизнь представляет собой ее собственную проблему — ее не зовут в школы ни на какие «уроки мужества», к ней не приходят социальные работники, поскольку ее пожилые дети против этого, да, вероятно, и сами они «не звери» и уделяют должное внимание старой матери, которая с годами, по их мнению, все больше превращается в ребенка… А на самом деле ее гнетет невостребованность, и она находит приют в воспоминаниях: когда была молода и чувствовала себя «максимально живой», несмотря на военные тяготы.

А вот у восьмидесятилетней Антонины Максимовны никого нет, кроме добрых людей, которые унаследуют ее однокомнатную квартиру, когда ее не станет. Люди действительно добрые: и ремонт сделали, и операцию по зрению старушке оплатили. Прежде чем осесть в Киеве, Антонина Максимовна полжизни вербовалась на различные «стройки народного хозяйства», муж ее бросил, единственный ребенок умер во младенчестве. Сейчас она славится среди соседей своим гостеприимством: просто боится долго находиться в квартире одна. Она на редкость покорна жизни. Говорит: «Сейчас модно ругать начальство. А я не смею — я простая пешка, за всю жизнь в начальство не выбилась, значит, ума мне не хватает. И когда люди возмущаются, что власть возводит дворцы и закатывает своим потомкам шикарные свадьбы, я только рада: пусть хоть чьи-то дети поживут нормально…»

Ударим конференцией по бесправию и безнадежности!

Жизнь стариков драматична. С этим никто не спорит. Поэтому недавняя научно-практическая конференция, прошедшая при финансовой и методической поддержке Немецкого федерального фонда EVZ («Память, Ответственность, Будущее») и его Программы «Место встречи: Диалог» носила пронзительное название — «Пожилые люди в Украине: свои или чужие». Целью конференции было освещение направлений государственной социальной политики в Украине относительно людей пожилого возраста, определение проблем, с которыми сталкиваются пожилые люди, и путей их решения, ресоциализация пожилых людей, пострадавших от нацизма, повышение их социального статуса.

— Так «свои» или «чужие» наши старики в обществе? — задаю вопрос президенту Ассоциации психиатров Украины, члену Общественного гуманитарного совета при президенте Украины, председателю наблюдательного совета программы «Место встречи: Диалог» в Украине Семену Глузману.

— Чем более провокативное название у конференции, тем лучше, — чтобы «пришли в сознание» власти. А те люди, которые хотят быть у власти, должны пытаться понравиться пожилым людям. Ведь они, тренированные еще советской системой, ходят на выборы, в отличие от молодежи. И такой неприятный и циничный человек, как Черновецкий, легко завоевал сердца стариков, причем дважды, — и дело тут было не в гречке, а во внимании.

— А можно ли вообще вести речь о том, что в государстве есть какая-то социальная политика?

— Социальной политики у нас не было, а была инерция советской социальной политики. А Министерство социальной политики у нас есть, и сейчас Тигипко вместе с командой Акимовой пытаются что-то формировать «сверху». Меня возмущает то, что это делается без информирования народа. То же происходит и с медицинской реформой, где первый враг — медицинская номенклатура. Поэтому и социальные реформы могут превратиться в пшик.

— Должно ли общество нести ответственность за стариков?

— Безусловно, ведь мы все будем пожилыми. Мы в Ассоциации психиатров Украины несколько лет проводили исследования того, что резко отличает пожилых людей у нас и в Европе, — и это уход в депрессию. Для наших стариков характерен именно он. Европейские старики, напротив, раскрепощаются, ведь начинают «сами принадлежать себе». И это связано не только с бедностью или ее отсутствием. Пожилой человек должен быть вовлечен в социальную жизнь, для него главное — контакты с людьми. А по данным благотворительной организации «Турбота про літніх в Україні», самая тяжелая ситуация с пожилыми людьми, которые живут не одни, а с детьми и внуками, ограничивающими их контакты с волонтерами.

— Дело не только в бедности стариков, но и в отношении к ним государства, — вступает в разговор исполнительный директор благотворительной организации «Турбота про літніх в Україні»(Age Concern Ukraine), координатор программы «Место встречи: Диалог» в Украине Галина Полякова. — Мы спрашивали у полутора тысяч пожилых людей, испытывают ли они дискриминацию по возрасту, и получали положительные ответы. Мы провели опрос, насколько наши города приспособлены для проживания, — оказалось, что пожилые люди не знают даже, как приспособить собственное жилье под свои потребности. Кстати, народ не рвется и в волонтеры — у нас две тысячи волонтеров в возрасте за пятьдесят лет в десяти городах Украины, и это наш «золотой фонд». На людей старшего и среднего возраста в смысле участия в благотворительности наложила отпечаток советская пассивность. А молодежь хороша в каких-то акциях, она в той поре, когда нужно набирать опыт, а люди постарше уже его отдают. «Третий сектор», по сути, должен в социуме следить и чтобы бизнес «не зарывался», и чтобы государство людей не давило,— но мы очень слабый сектор… И к общественным организациям люди относятся с легкой иронией.

Сейчас объявлен год активности пожилых людей и консолидации между генерациями. А мне все чаще вспоминаются слова одной старушки: «Если вам не повезет, вы доживете до моего возраста»... А что до преемственности — то старикам и с этим тяжело. Многие считают, что в старости оказались в «чужой» стране с очень резким мировоззренческим разрывом с более молодыми генерациями.

Счастье — это здоровье и благополучие

Оказывается, ощущение счастья у наших людей — в любом возрасте, — напрямую зависит от их материального благополучия. В развитых странах Запада иначе — там после достижения определенной доходной планки уровень счастья стабилизируется и уже не зависит от дальнейшего роста доходов. Впрочем, и у них и у нас для счастья наиболее важно, есть ли у человека люди, которые его любят, и любимое дело. А нашим недолюбленным что державой, что близкими старикам — «быть бы живу» и просто сохранить себя на «внутреннем ресурсе».… Доклад генерального директора Киевского международного института социологии Владимира Паниотто был посвящен теме благополучия, здоровья и счастья людей пожилого возраста в Украине.

— Для определения материального положения людей мы используем показатель субъективной бедности — смотрим, сколько людей отмечает в вопросах позицию «нам не хватает на еду». Замечу, что когда люди говорят, что им не хватает на еду, они имеют в виду, что не могут питаться так, как привыкли, а не высчитывают, сколько денег им нужно, чтобы попросту не протянуть ноги, как это делают экономисты при определении абсолютной бедности. Уровень бедности в Украине в целом сейчас составляет 18%. А показатель субъективной бедности пожилых людей шестидесяти лет и старше составляет 25% — это число людей, которым по самооценкам не хватает денег на еду. А среди тех, кому за семьдесят лет, этот показатель составляет 30%.

Половина граждан в возрасте за 60 лет считают свое здоровье плохим, в то время как среди сорокалетних проблемы со здоровьем имеют 15%, а среди молодежи только несколько процентов. В возрасте за 70 лет о плохом здоровье говорят 60% опрошенных.

У нас чем выше материальный уровень человека, тем более он счастлив, причем в любом возрасте. С 2001 по 2008 год число бедных уменьшилось с 35 до 11%, но с 2008 по 2011 год увеличилось до 18%, что все же намного меньше, чем в 2001 году. Соответственно, в 2001 году у нас насчитывалось 30% счастливых пожилых людей, а в 2011— 48%. В группе опрошенных среднего возраста (30—60 лет) счастливых 62%, а у молодых — 82%. Чем хуже людям приходится материально, тем менее они счастливы и здоровы. Говоря о счастье, следует понимать, что ощущение счастья зависит не просто от обеспеченности, а от отношения уровня обеспеченности к ожиданиям и запросам. Судя по всему, уровень притязаний у пожилых людей перестал расти, напротив, люди поняли, что ожидать положительной динамики не приходится, и, кроме того, для счастья материальный уровень не является главным показателем, важно, окружают ли человека близкие люди. Одинокие старики наименее счастливы. Среди одиноких людей старше 70 лет 85% — это женщины и только 15% — мужчины. Поэтому проблема одиночества для пожилых людей — это «женская» проблема.

Можно сказать, что многие пожилые люди «более или менее» счастливы (как уже было сказано, их около 50%): при невысоком уровне обеспеченности они счастливы, так как имеют низкий уровень притязаний, видимо, ориентируясь на свою социальную группу, на средние показатели благополучия для таких людей, как сами.

Среди пережитых за год стрессовых ситуаций пожилые люди называют болезнь, операцию (22%), болезнь близких (18%), ощущение своей беспомощности (16%), утрату веры в собственные силы (10%), — все эти показатели выше, чем для молодых и лиц среднего возраста. Интересно, что веру в людей утратило 8% пожилых, что меньше, чем в других возрастных группах.

Характерно, что в развитых странах Запада пожилые люди живут совершенно иначе, чем у нас. Они обеспечены не хуже, а зачастую и лучше, чем люди среднего возраста, ведь они выплатили уже все кредиты и страховки, имеют накопления. У них есть стабильность, они могут жить в свое удовольствие.

Замечу, что представители Верховной Рады и правительства на конференции сокрушались, что наше население стареет. А директор Фонда народонаселения ООН Нусхат Эсан отметила, что увеличение доли пожилого населения в мире является не проблемой, а большим достижением цивилизации, связанным с увеличением продолжительности жизни. Проблема только в том, чтобы более справедливо распределять блага между всеми возрастными группами. Мне очень понравился заданный ею угол зрения на ситуацию. А что до наших пенсионеров, то им приходится утешаться лишь тем, что следующим за ними придется, вероятно, еще хуже…