Фото: Аnzenberger/Fotodom
2010 год. Маленькая девочка в Москве болеет раком крови. Ей нужна трансплантация костного мозга. Неродственного донора ищут сотрудники европейского регистра доноров, расположенного в баварском городке Биркенфельде. Донор оказывается канадцем, а весть о том, что он подошел кому-то в доноры, застает его на Канарских островах в отпуске. Человек этот оставляет жену и двоих детей валяться на пляже, а сам летит в Германию.
Тем временем девочку в Москве кладут в стерильный бокс и при помощи сильнодействующих медикаментов принимаются уничтожать ее собственный костный мозг, чтобы вместо него пересадить донорский. Это необратимый процесс. Через десять дней нужно сделать пересадку, или девочка умрет.
Проходит неделя. Донора обследуют и забирают у него костный мозг из тазовых костей под общим наркозом. Одновременно доктор из Москвы прилетает во Франкфурт и едет в Биркенфельд. У доктора специальный контейнер для перевозки органов. Костный мозг нужно доставить в Москву и пересадить в течение сорока восьми часов. Иначе трансплантат погибнет.
В это время извергается исландский вулкан Эйяфьядлайокудль. Небо над Европой заволакивает дымом. Многие аэропорты закрываются, включая Франкфурт.
В клинике города Биркенфельд паника, но недолгая, не больше часа. Доктор из европейского регистра довольно быстро догадывается позвонить в полицию. Дежурный офицер выслушивает доктора и переводит его звонок на пожарную часть. Через полчаса возле клиники стоит пожарная машина. Доктор с костным мозгом в контейнере садится в нее и едет в Гамбург.
В Гамбурге в порту их уже ждет катер германской береговой охраны. Это очень быстроходный катер. Меньше чем за сутки он должен доставить доктора с контейнером в Хельсинки.
Тем временем в клинике в Москве доктор, который должен сделать девочке трансплантацию, не звонит ни в полицию, ни в МЧС, а садится в личный автомобиль и тоже едет в Хельсинки. Очень долгая пробка в Химках. После Зеленограда доктор гонит так быстро, как может. Его несколько раз останавливают полицейские, и он раздает им взятки, чтобы избежать волокиты с составлением протокола.
В Хельсинки доктора с контейнером встречает полицейская машина. С мигалками и сиреной везет к российской границе. На границу России и Финляндии доктор с контейнером и московский доктор на личном автомобиле приезжают почти одновременно.
Финскую таможню проходят за две минуты. Никаких вопросов к документам, сопровождающим контейнер, не возникает. Российский таможенник говорит, что никогда не сталкивался с провозом донорских органов и не имеет инструкций по их растаможиванию.
Врачи звонят в Москву. Главный врач московской клиники, пользуясь личными связями среди депутатов Государственной думы, членов правительства, известных артистов и музыкантов добивается личного приема у главного в России таможенника. Тот звонит на финско-российскую границу и приказывает пропустить контейнер. Но таможенный офицер на месте долго еще тянет, требует открыть контейнер и распотрошить полиэтиленовый пакет с трансплантатом. Кажется, он просто куражится.
Прошло тридцать часов. Контейнер, наконец, пересекает границу. Доктор что есть духу гонит к Москве. Может быть, быстрее было бы доехать на поезде «Сапсан». Но уже ночь. «Сапсаны» не ходят ночью. И неизвестно, какие претензии к документам, сопровождающим контейнер, могут возникнуть у поездной бригады.
Несколько раз автомобиль останавливают гаишники за превышение скорости. Ни одному из врачей не приходит в голову сказать инспекторам ГАИ, что они везут донорский орган.
В Химках страшная пробка. Никому почему-то не приходит в голову позвонить в МЧС и попросить сопровождение с мигалкой.
Контейнер доставляют в клинику за четыре часа до того, как истечет срок. Пересадку девочке делают за два часа до истечения срока.
И я жалею, что не снял все это. Но, с другой стороны, может быть, и хорошо, что не снял. Мешался бы под ногами, злил бы таможенников и гаишников. Еще опоздали бы, не дай Бог.