© Личный архив
Врач сообщает пациенту об онкологическом диагнозе, и у человека словно земля уходит из-под ног. Ему теперь предстоит трудное лечение, а потом возвращение к обычной жизни, к работе и увлечениям, к заботе об окружающих и к личному развитию. Принять диагноз и настроиться на преодоление — это первый шаг по столь непростому пути. Своей личной историей победы над болезнью делится учитель московской школы 1311 Оксана Коложвари.
Три года назад после подвывиха бедра у меня побаливала нога, но я не придавала этому особого значения: думала, последствия травмы, не более того. Боли становились всё сильнее, но я всё равно долгое время не знала, что у меня опухоль. Узнала случайно: когда она уже выросла настолько, что раздвинула мышцы, стала заметна; после травмы прошло года два. Если бы только я сделала УЗИ на год или полтора раньше, то операция по удалению саркомы бедра была бы намного менее тяжелой, меньше мышечной ткани было бы затронуто, потом меньше было бы проблем с движением, с восстановлением. Так что первый совет, который могу дать: относитесь внимательно ко всему, что происходит в организме.
«Идешь к врачу. Быстро!»
На онкологической теме сейчас многие спекулируют: кто-то говорит, что рак послан нам неправильным образом жизни, еще кто-то — что нужно изменить питание или поведение, и всё «рассосется». Не рассосется! При появлении проблем нужно немедленно обращаться к врачу, и это второй совет. Не стоит тут доверять «методам народной медицины» и разной там эзотерике. Физические болезни тела нужно лечить физическими методами. Опухоли надо удалять, химиотерапию проводить, если она показана, облучение делать. И никаких других способов волшебных: кто-то щелкнет пальцами — и что-то исчезнет… Так не бывает.
Навигатор по онкологическим учреждениям России
Правда, честно говоря, неожиданно обнаружив опухоль, я тоже обратилась к человеку, обладающему паранормальными способностями. И она, участница телевизионной «Битвы экстрасенсов», известная всей стране, категорически так сказала мне: «Ты идешь к врачу. Быстро!» Я записалась на прием к хирургу и сделала магнитно-резонансную томографию. В Институте радиологии мне выписали направление в стационар на операцию.
Представьте себе человека на двадцатом этаже дома, в котором начался пожар. Он или сгорит, или выпадет и убьется. Но к нему подняли лестницу, и он может спуститься. Вот когда вас лечат, это лестница, которую к вам подняли в ваш пожар. Никакого другого выхода-то нет. Остается только оптимизм, желание жить. И врачи, которые спасут.
О боли и страхе
Вообще-то я очень боюсь врачей, их манипуляций, боли. Точнее, боялась. Я крайне не люблю изменения обстановки, новых людей, новые коллективы. Мне даже тяжело позвонить в какое-нибудь учреждение и попросить справку, приходится долго настраиваться. В ситуации, когда я беспомощна и не знаю, куда и к кому обратиться, мне было некомфортно, я себя чувствовала не в своей тарелке.
Еще до операции я поняла, что опухоль злокачественная. А врач, оперировавший меня хирург-онколог, от этого вопроса как-то уходил: «Ну, давайте подождем результата анализа…». Я думала, что у них принято как-то осторожно и мягко подвести меня к этому известию, что он потом обстоятельно расскажет наконец-то всё как есть. Потом доктор лучевой терапии на приеме спрашивает меня: «А вам уже сказали про диагноз?» Я соврала, ответила: «Да». Тогда он стал со мной в открытую говорить, и я убедилась: мои предположения верны.
После этого сидели мы с мужем на лавочке около Института радиологии, и я не знала, как ему сообщить о диагнозе. Ведь он-то мне всё время говорил, что, наверное, опухоль не злокачественная, «врач сказал, что это может быть какая-то другая». И вдруг выясняется, что и он давно всё знал, еще до моей госпитализации, но попросил врачей мне об этом не говорить, чтобы меня не испугать. И вот мы с ним, как два дурака, прекрасно всё понимая, друг друга пытались оградить от этого, не напугать. Трогательная история, но тогда она меня рассмешила, показалась забавной.
Лучевая терапия, химиотерапия — по-настоящему тяжело. Я редко теряю контроль над собой и способность принимать решения, и это был, после родов, второй такой случай в жизни, когда я себя контролировать не могла. Я не знаю, что было бы со мной, если бы не мои родные. Мне всегда тяжело думать, что есть люди, у которых в таких обстоятельствах нет рядом близких, которые могли бы им помочь. Но у меня крепкая семья, я уже двадцать лет замужем, у меня взрослая дочь и муж, который меня действительно очень любит. У меня есть те, ради кого мне надо жить.
Люди вокруг
Меня пытался уберечь муж. Дочь приводила меня в чувство. Друзья, родители, старшая сестра, другие родственники, коллеги с работы — огромное количество людей поддерживало меня. Сразу после окончания курса лучевой терапии я прямо с костылем приковыляла на работу — в школу, где я преподаю обществознание. Ко мне подходили сотрудники, все старались как-то приободрить, сказать что-то доброе. Хороших людей, готовых помочь, как выяснилось, вокруг очень много. К моему удивлению, оказалось, что у нас в коллективе несколько людей с онкологическими диагнозами.
Сидеть я не могла, могла только стоять или лежать. Я в школе взяла всего шесть часов нагрузки — то есть шесть уроков в неделю, это одна треть педагогической ставки. Но я всё равно ходила на работу, потому что поняла: если лежать дома и постоянно выискивать, где там что еще болит, то эта история вообще никогда не кончится, и это мой третий совет. Как-то так потихонечку и выбралась. Прошлый год был очень тяжелый, даже чисто физически. Я была без волос, ходила в парике, сильно уставала, постоянно тошнило после химии. Но понемногу становилось лучше и лучше.
Забавно, но большинство людей воспринимают всё, что со мной произошло, гораздо более трагично, чем я сама. Мне-то многое кажется забавным, достойным шутки. Меня в ноябре прошлого года подруга пригласила на день рождения. Я была с костылем и в парике. В ресторане я изобразила «стриптиз»: под музыку сняла с себя кольца, часы, а потом… парик. На моей абсолютно лысой, гладкой голове был нарисованный черным маркером узор — подобие металлических пластинок с гвоздиками, это дочь постаралась.
Нельзя откладывать
Хочу сказать важную вещь. Я много разговаривала с соседками по отделению, когда лежала в стационаре. Оказывается, всю жизнь каждая из них что-нибудь откладывала на потом: пока вырастут дети, пока они закончат школу, институт, пока купят машину, пока выплатят кредит… Вот только после этого женщина готова были сделать то, что хочет: научиться танцевать танго, поехать за границу, выучить китайский язык… И вдруг в какой-то момент оказывается, что времени больше нет.
Мне кажется, главное, что я смогла вынести из этой болезни, — то, что ничего нельзя откладывать. Потому что ты никогда не знаешь, сколько у тебя времени. Не то чтобы я жду смерти… Я-то вообще уверена, что для меня эта история закончилась, у меня всё будет хорошо. Просто я сейчас ясно чувствую, что время конечно. И моя жизнь стала гораздо чище. Я научилась отказывать, не поддаваться на провокации, не заниматься тем, в чем не испытываю необходимости, фильтровать информацию, которую воспринимаю из окружающего мира. Я удалила из жизни кучу ненужных вещей, которыми я занималась из скуки, из любопытства, еще по каким-то причинам, и стала гораздо больше успевать. Потому что почувствовала вот эту вот конечность времени. Я даже стихи писать стала лучше, они получаются теперь абсолютно другими, непохожими на прежние.
Уроки болезни
Сейчас у меня периодически болит нога, тяжело ходить, я стала менее выносливой, чем раньше. Но я думаю, это вопрос времени. Волосы отросли. Я по-прежнему провожу шесть уроков в неделю и еще веду дополнительную работу, общественную, можно сказать: вожу экскурсии в школьном музее, участвую в проектах, пишу стихи, пьесы для школьного театра и сценарии документальных фильмов, озвучиваю эти фильмы. Со следующего учебного года, возможно, буду вести больше часов. По крайней мере, я надеюсь на это.
Всё, что в жизни происходит, происходит для чего-то. Вопрос «за что мне это?» бессмысленный. Потому что всё случается не за что-то, а для чего-то, чтобы мы что-то поняли, выработали в себе новые качества, чтобы продолжать жить с ними дальше. Физическая сторона понятна: заболел — надо лечиться. А вот сверхфизический смысл — понять, зачем тебе это надо; это совет номер четыре. Я, разумеется, не могу сказать, будто рада, что всё это случилось со мной. Но я довольна, как ни парадоксально, — определенные уроки я из этого извлекла.
Я сейчас просто счастливая женщина, наверное.
