Фото Павла СМЕРТИНА
Мы познакомились с Анной, когда писали о Вике Ивановой, девочке, которая нуждается в пересадке сердца, и которой не могут помочь в России. То, что Анна рассказала о своей работе, показалось мне достойным отдельного разговора.
Знакомьтесь, Анна Вербина, руководитель компании «МедИндия», по специальности врач-психиатр, 13 лет работала в фармацевтике. Случайная встреча с онкобольным пациентом из Рязанской области заставила ее пересмотреть свои профессиональные приоритеты. Вот ее рассказ.
Куда с этим обратиться?
Качественного лечения в России не хватает многим. Возможно, когда-нибудь оно будет, но нужно-то прямо сейчас! Лечение в Европе или Израиле большинству не по карману, в Индии можно получить качественное лечение во много раз дешевле. Когда я говорю о своей работе, первое что я слышу, особенно от врачей: «А что в Индии есть медицина?» Я понимаю, что многие живут стереотипами, и по мере возможностей с этими закостенелыми представлениями борюсь. Старалась это делать и тогда, когда работала в фармацевтике, и сейчас. Рассказываю про современную Индию, а не про ту, которую знают по фильмам с Раджем Капуром.
Этот бизнес я начала по нескольким причинам. Как ко многим врачам, ко мне постоянно обращались за помощью. В любых гостях находился человек, у которого кто-то близкий болен. Какие нужны обследования? Где найти специалиста по этому заболеванию? Самый главный вопрос: «Куда с этим обратиться?» повисал в воздухе. Маршрут для каждого пациента надо было создавать индивидуально.
Допустим у человека какая-то урологическая проблема. Находишь решение проблемы, клинику, хорошего уролога. И тут возникает потребность в специалисте другого профиля, и все усложняется. Потому что уролог не в курсе, как лечить человека с кардиологическими проблемами. Приходится вновь искать связи, договариваться. Та еще работа. Это совершенно неправильно, а кроме того очень тяжело, утомительно и малоэффективно.
Когда поняла, что в Москве сложно организовать процесс диагностики и лечения, стала отправлять своих московских знакомых к знакомым индийским. В индийской фармацевтике я проработала 13 лет, одним направлений моей компании были госпитали. И хотя я не занималась госпитальным бизнесом, но часто ездила в Индию и видела, что англичане и американцы там лечатся, а русских пациентов не видела никогда.
Сначала я отправляла в Индию своих близких и знакомых. Но поток не прекращался. Стоило собрать в путь-дорогу одного пациента, откуда-то появлялся следующий. В индивидуальном порядке организовывать такие вещи ужасно сложно, а когда есть система, все проще. Постепенно я приходила к мысли о том, что это может стать работой. В какой-то момент стало понятно, что нужно этот проект делать уже серьезно.
«МедИндия» началась два года назад. Последней каплей стала история Стаса из Рязани.
Письмо на листочке в клеточку
Когда я возглавляла фармацевтическую компанию, то часто получала просьбы о помощи. Все они были похожи, написаны стандартно, и не вызывали особого доверия. Это письмо было написано от руки на двух листах в клетку. Женщина просила помощи для своего онкобольного мужа, посылала фотографии и вырезки из местной газеты.
В ближайшие выходные я села в машину и доехала до Рязани. Стасу было 30 лет с небольшим. У него был рак – тяжелый, противный, с неоднозначным прогнозом. Неоднозначным, но вовсе не безнадежным. Стас, когда я его увидела, был уже лежачим, паллиативным.
Слушать о том, как Стаса лечили, было невыносимо. До слез. Это была катастрофа медицинская и человеческая. В рязанском онкодиспансере заниматься проблемами Стаса не хотели. Сказали: «Вам осталось два месяца», и отправляли домой. Инна, его жена буквально выбила «химию», после которой Стас прожил еще полтора года. Потом была операция. После нее какой-то врач онколог сказал, что все в порядке и велел пить травы, которые сам же и продавал. А Стасу становилось все хуже.
Инна сражалась за мужа два года. Они надеялись собрать 25 000 долларов на технологию кибер-нож, о которой узнали из интернета. Стас очень хотел жить, хотел подольше побыть с молодой женой и маленьким сыном.
Мне хотелось понять, чем я могу ему помочь. Я послала его выписки и результаты гистологии трем знакомым онкологам в Индию. Все трое сказали: «Где вы были два года назад?», и спросили, почему ему не проводилась лучевая терапия, которая показана по международному протоколу лечения этого заболевания. Вопросы без ответа. Стаса можно было вылечить, или хотя бы существенно продлить ему жизнь.
Я приехала к ним в марте, Стас ушел в конце июня. Он поразил меня своим жизнелюбием, мы перезванивались, общались, но помочь было уже нельзя. С Инной дружу до сих пор, она удивительная женщина. На таких, как она, Россия держится.
«Моторчик» для Вики и другие истории
Наш проект – коммерческий, в нем работает много профессионалов, которые занимаются самыми разными вопросами: от решения медицинских проблем, до коммуникаций, перевода, транспорта и размещения. Бросать больного пациента в чужой стране, столь не похожей на нашу, нельзя. Наши сотрудники погружаются в проблемы пациентов настолько глубоко, что в какой-то момент становятся частью семьи.
По структуре мы ближе к благотворительному фонду, чем к коммерческой клинике. Это – социально ориентированный бизнес, а не «отдел продаж», и отношения с пациентами становятся очень близкими – все проблемы и горести приходится делить с ними, но и все победы тоже общие. Сотрудники, которые работают с пациентами в госпиталях, многим стали в буквальном смысле родными – кровь сдают нашим пациентам регулярно, если необходимо.
На лечение в индийские госпитали сети «Фортис» мы направляем пациентов из России, Казахстана, Украины – из всех, в общем-то, стран постсоветского пространства . В Казахстане успешно сотрудничаем с Минздравом страны, особенно в области трансплантологии. Российские пациенты лечатся за собственные деньги, а кому-то помогают благотворительные фонды.
Случай сотрудничества с российским Минздравом у нас пока был только однажды, когда мы отправили в Индию Вику Иванову. Сейчас она ждет пересадки сердца. Российское законодательство устроено пока так, что детского донорства у нас нет. Почки и печень детям можно пересаживать от взрослых, но пересадить взрослое сердце можно только ребенку, достигшему определенной массы. Для худенькой Вики Ивановой в России вариантов не было. Мама девочки, юрист, искала способ спасти дочку.
Сначала Ивановы думали о том, чтоб сделать операцию в Европе, но это очень дорого и законы не везде позволяют донорство в пользу иностранцев. В интернете Викина мама нашла историю Глеба Кудрявцева, которому пересадили сердце в Индии на средства собранные фондом «Помоги. орг» и вышла на «МедИндию».
В какой-то момент стало понятно, что операция возможна по квоте от Минздрава. Но Минздрав с Индией никогда не работал, и делегация специалистов вылетела в госпиталь «Фортис», чтобы проверить условия. Условиями российские хирурги остались довольны, Минздрав дал добро на операцию. Все происходило не быстро, но в итоге получилось. Вика и ее мама живут в городе Чеиннай в ожидании подходящего донора, мы на связи с ними, и надеемся, что все будет хорошо.
Запомнилась история пациента из Магадана, этому человеку, родственнику моего хорошего знакомого, никак не могли поставить диагноз. Он похудел на 15 кг и сам у себя от ужаса неизвестности диагностировал рак. А индийские врачи моментально увидели, что у него не «онкология» а всего лишь большой камень в почке. Причем камень вышел сам, когда пациента готовили к операции.
Сборная победителей
Однажды я участвовала в «Играх победителей» как волонтер. Мне очень понравился этот красивый и яркий проект, было много детей из разных стран. И я поняла, что в следующем году привезу индийскую сборную.
«МедИндия» второй год подряд привозит на «Игры победителей» Фонда «Подари Жизнь» индийских детей, вылечившихся от рака. В этом году приехало 7 детей от 7 до 12 лет. Те, кто приезжал в прошлом году, читали трансляцию в Facebook, и болели за товарищей. Индийцы – добрые, радушные, эмпатичные, отлично вписались в проект, не было отбоя от желающих с ними сфотографироваться. Мне показалось, что именно этого паззла не хватало в мозаике «Игр победителей».
Детей на «Игры победителей» отбирают по определенным критериям, ребенок должен быть в ремиссии несколько месяцев, несколько человек не прошли отбор. Вместе с детьми приезжают родители, врачи. Для индийцев – большая честь принять участие в таком празднике, но я понимаю, что это нужно, прежде всего, нашим детям. Чтобы они видели, что детей, победивших рак, таких как они – много, что они есть во всем мире. И что там, где люди могут общаться и понимают друг друга, нет границ. Мне кажется это очень важно сейчас. Не исключено, что к следующим «Играм победителей» мы сделаем свою сборную из детей России и Казахстана, которые лечились в Индии.
Взгляд изнутри
Для самих индийцев с лечением в Индии не все просто. В России лечение предлагается бесплатно. В отличие от Индии у нас – социальное государство и многие виды лечения предлагаются бесплатно и в полном объеме. Качество – это другой вопрос, но мы сейчас не об этом.
Индийцам за все нужно платить из собственного кармана. В Индии проблемы со здоровьем решаются за счет того, что там большие семьи. Бабушки-дедушки, дяди, тети. На средней индийской свадьбе 500-1000 гостей. И они не просто один раз приехали, они регулярно собираются таким составом. Если с кем-то случилась беда, включаются все.
А когда речь о ребенке, разумеется в первых рядах борьбы – папа. Отец одного из участников индийской сборной работает в банке, ради сына он переехал вглубь страны, чтобы жить ближе к госпиталю.
Семейные узы там очень крепки, пожилые родители обязательно живут с кем-то из детей. Сначала дети разъезжаются и строят свою жизнь, но потом, когда родители стареют, их обязательно возьмет кто-то из детей, или они живут у всех по очереди, один старики точно не останутся.
Индия – моя любовь
Индийцы сохранили ключевые человеческие качества, которые мы, к сожалению, во многом утратили – доброжелательность, терпение, желание помочь, интерес и внимание к людям, уважение друг к другу. Недавно в Ченнае, где наша девочка ждет пересадки сердца, я становилась на улице у фруктового лотка.
Но что я, иностранка, понимаю в манго? Местный покупатель с женой побросали свои тяжелые сумки, и ни слова не говоря, набрали мне самых лучших плодов, причем спорили с продавцом, когда он клал что-то, по их мнению, недостойное. И это – обычное дело. Не исключение, а правило. В России такие вещи редкость, они остались, может быть, где-то в провинции. Лично я очень по такому отношению к людям скучаю.
Фото с сайта forum.awd.ru
В Индии даже дворняжки не такие как у нас. Улыбаются во весь рот, не лают. Их никогда не били и не пугали, понимаете? Если собака лежит посередине дороги, автомобилисты объезжают ее, никому в голову не приходит прогнать.
Что огорчает в Индии? Контраст между богатыми и бедными. Разница в уровне жизни. Рядом с роскошной гостиницей люди спят на земле, на картонных коробках. Стоимость номера в этой гостинице на сутки – их недельный, а то и месячный заработок. На это больно смотреть. Самое жуткое – дети, которые просят подаяния, на каждом светофоре – вначале просто сердце разрывалось, хотелось выгрести из карманов все и отдать, но понятно, что это кормит мафию.
Но я 15 лет езжу в Индию и вижу, как меняется страна. Изменения колоссальные, проявления бедности исчезают на глазах. Медицина в Индии тоже очень разная, там по-прежнему есть специалисты, которые удаляют желающим зубы прямо на улице. Но клиники, с которыми работаем мы, устроены по западному стандарту и оборудование, и люди – на уровне.
Почему смеялся доктор?
У нас есть онкологический пациент из России. Месяца четыре он лечился в Индии. Его заболевание взяли под контроль и отпустили его домой, где он принимает химиотерапию в таблетках, и раз в три месяца прилетает для контроля и коррекции терапии. Ему нужно было в Индию в июле, но в начале лета он заболел бронхитом и пошел на рентген. Живет он в провинции. С рентгеновским снимком его послали к онкологу, который большими буквами написал на клочке бумаги: «Метастазы в легких».
Наш пациент запаниковал и позвонил раньше срока – ведь у него только недавно все было хорошо, никаких метастазов. В ужасе он прилетел в Индию. Врач посмотрел на рентгеновский снимок и захохотал: «Я лет 15 не видел снимков такого качества! Этот снимок абсолютно неинформативен. Почему они решили, что у вас именно метастазы? По этому снимку невозможно сказать ничего!» Пациенту провели ПЭТ-КТ, которая входит в стандарт диагностики онкологии. Мы сильно отстали от мира, нам кажется что КТ и МРТ – предел мечтаний, во всем мире это уже не так. Никаких метастазов у нашего пациента не оказалось, и он продолжил лечение.
Индийский доктор, который смеялся над снимком, человек очень сдержанный, военный врач. Он не всегда понимает действия российских коллег, но обычно вовсе не склонен к критике. А тут сказал: «Над описанием этого рентгеновского снимка, на котором ничего не видно, работали три врача. Они тратили свое время. Я не понимаю – зачем?».
Пока нет системы
В мединституте нам, конечно, говорили о депрессии и суицидах онкологических больных, но это было как-то вскользь. Положено по программе – поговорили. Российских врачей вообще не учат взаимодействию с пациентами, а в онкологии в этом смысле – хуже всего.
Там, где результат зависит от конкретной операции и от рук хирурга в России все прекрасно. У нас прекрасно развита кардиохирургия. Есть блестящие нейрохирурги, отличные спинальные хирурги, но все что требует слаженной работы нескольких специалистов, системы – к сожалению, никуда не годится. Вся система здравоохранения страны требует серьезнейших реформ.
А в онкологии и не только в ней пациентам требуется комплексный подход к лечению, командная работа врачей разных специальностей. Я надеюсь, что оно когда-нибудь будет и в России. Хочется, чтобы такие люди, как Стас из Рязани, жили как можно дольше, чтобы таких детей, как Вика спасали на родине, и чтобы никому не приходилось пробивать стены и совершать невозможное, чтобы обеспечить родному человеку нужное ему лечение.
